Свод Хаммурапи - Страница 41


К оглавлению

41

— Вы знаете, что убили Артура? — с ходу спросила я. Мне не очень хотелось сидеть с этим типом в таком известном месте. Здесь могли оказаться клиенты Розенталя, которые меня знают в лицо, или наши с Виктором знакомые. И так позориться с этим Николаем? Я скептически его осмотрела. Никогда в жизни не взяла бы такого в любовники!

— Мне уже звонили. — У него сразу испортилось настроение. Он взял бутылку коньяка и налил себе совсем немного. Я с невольным уважением следила за его действиями. Все-таки он не безнадежен, если не напивается в стельку. На столе — нарезанный сыр разных сортов, маринованные огурчики, зелень, лимоны. Он сделал один глоток и, не морщась, съел ломтик лимона. У меня во рту сразу стало кисло. Видимо, Николай считает, что так и нужно пить коньяк. Похоже, ему никто не объяснил, что коньяк лучше всего идет с шоколадом, а лимоном его закусывал не самый умный человек в нашей истории — последний царь Николай Второй, который ввел эту глупую моду в России.

Только откуда ему знать такие подробности про Николая Второго?

— Что вы думаете по поводу убийства Артура?

— Ничего не думаю. Почему я о нем должен думать? — Мой собеседник скривил рот. Получилось немного смешно, учитывая его распухшую нижнюю губу.

— Он был телохранителем мужа вашей сестры, — терпеливо напомнила я, — и, говорят, самым близким человеком Вадима Евгеньевича. Вы не считаете, что его убийство может быть как-то связано с исчезновением вашего родственника?

— Считаю. Очень даже считаю. Я все время подозревал Артура. Это он организовал похищение Вадима. И хотел потребовать денег. Но его компаньоны решили взять деньги без Артура и убрали его. Вот и все, что я об этом думаю.

— Почему же вы мне этого не сказали вчера?

— А почему я вам должен что-то говорить? Вас наняли, чтобы вы сами все выяснили. — Мне пришлось проглотить и это оскорбление. — Он был такой же, как они все. Только о себе и думал, о своем кармане.

— И тем не менее вы вчера не говорили об этом.

— Не говорил, — кивнул Николай, — не хотел огорчать Машу. Она считала его близким человеком, надежным, как она говорила. Я ей все время внушал, чтобы она не верила Артуру.

— Почему?

— Потому, что он был сукиным сыном. Самым настоящим. — Николай зло посмотрел на меня.

— Что вы вкладываете в это понятие?

— Ничего не вкладываю. — Он улыбнулся, что было ему трудно. — Сукин сын и есть сукин сын. Только о себе думал. В доверие втирался к Вадиму. Готов был на все, чтобы Вадим ему платил.

— У вас есть факты?

— Какие факты? Об этом все знали. Спросите у кого хотите. Артур ему девочек привозил, баню готовил, квартиры всякие…

Здесь мне пришлось немного насторожиться.

— А разве у Вадима Евгеньевича не было других помещений для таких встреч?

— Конечно, были, — махнул рукой Николай, — наверно, даже в нескольких местах. Только о них никто, кроме Артура, не знал.

Я подумала, что если он говорит правду, то, значит, не имеет отношения ко вчерашнему убийству. Я подозвала официанта и попросила принести мне бутылку воды. Он выполнил мой заказ почти мгновенно. Я залпом выпила два стакана воды и только потом обратилась к моему собеседнику.

— Артура убили на Чистопрудном бульваре, — проговорила я, внимательно наблюдая за Николаем. — Вы не знаете, почему он там оказался?

Николай открыл рот, чтобы ответить, и в этот момент раздалась мелодия из какого-то кинофильма. Это зазвонил его телефон. Он полез за аппаратом, а я с трудом сдержалась, чтобы не закричать от досады.

Глава 15

Николай достал свой телефон. «Надеюсь, что это не Берта Иосифовна», — подумала я, с досады кусая губы. Николай лениво разговаривал, это звонила его сестра. Она что-то спрашивала, а он отвечал. Затем сказал, что сидит рядом со мной и мы скоро будем на даче. Очевидно, сестра ему что-то выговаривала, потому что он резко заявил, что все понимает. Видимо, Валерия уже доложила Маше, что я звонила Николаю, и, наверное, поняла, что мы встретимся.

Николай положил аппарат на столик и нахмурил брови.

— Она все еще думает, что я ребенок, — с обидой поделился он. — Вечно меня пилит. С самого детства. Все время уводила меня к соседям, а мама нас искала и плакала. Но Маша считала, что она старшая и поэтому я должен ее слушаться.

— Наверное, она права.

— Ничего не права. У нее всегда был тяжелый характер. С мамой вечно спорила. Уехала в Москву, актрисой хотела стать, потом жила с этим евреем. Никуда от них не денешься.

— С каким евреем?

— С Гольштейном. Вы разве ничего не знали?

— Немного слышала. Вы не сказали насчет Артура.

— Что не сказал?

— Его убили на Чистопрудном бульваре. Вы не знаете, как он там оказался?

— Откуда мне знать? Я же не его нянька, чтобы за ним ходить. Наверное, у него там были какие-то дела…

— Его застрелили. У Артура был пистолет?

— У него все было. И по-моему, не один, а два. Вадим специально для него выбивал разрешение на хранение оружия.

— С глушителем? — не удержалась я. Но тут же себе сказала, что больше таких вопросов задавать нельзя. Иначе внимательный собеседник обязательно поинтересуется, откуда я могу знать, что Артура убили из пистолета с глушителем. Я ведь не могла всем рассказывать, что не слышала никаких выстрелов.

— Не знаю. Я не разбираюсь в оружии, в армии не был. — Конечно, он не был в армии. Его устроили в институт, а потом на хорошую работу.

— И не подозреваете, кто мог убить Артура?

— Я вам уже говорил.

— Да, я помню. И еще насчет евреев.

41